МАРХИНИН ЕВГЕНИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ
Родился в 1926 г. в Ростове-на-Дону, в семье военного.
В 194345 гг. на фронте, в самоходной артиллерии. Демобилизован после тяжелого ранения.
В 1951 г. окончил Московский геологоразведочный институт. Разведывал угольные месторождения в Средней Азии, затем работал в лаборатории вулканологии АН СССР. С 1971 г. по 1993 г. вся его деятельность проходит, в основном, на Камчатке и связана с научным исследованием вулканов Камчатки и Курильских островов. Е. Мархинин разработал ряд оригинальных теорий и гипотез, совершил научные открытия. Основал новое направление в науке биовулканологию. Автор более 200 научных работ.
Доктор геолого-минералогических наук, профессор, действительный член Российской академии естественных наук, заслуженный деятель науки РСФСР.
Литературные произведения публиковались в газетах и коллективных сборниках.
Первая серьезная книга в научно-художественном жанре издана в 1965 г. Экспедиции, полевые работы, исследования постоянно сопровождались очерками, стихотворениями, сказками.
Член Союза российских писателей с 2000 г.
С1993 г. живет в Туапсе.
Основные ИЗДАНИЯ:
Цепь Плутона. М.; Мысль, 1965.
Цепь Плутона (на англ. яз.). М.: Прогресс, 1971.
Цепь Плутона (на франц. яз.). М.: Прогресс, 1971.
Цепь Плутона (2-е дополненное изд.). М.: Мысль, 1973.
Вулканическая гипотеза. Петропавловск-Камчатский: Дальневост. кн. изд-во, 1967.
Плутон-созидатель. М.: Знание, 1971.
Великая тайна Раскалы: Сказки и стихи. Петропавловск-Камчатский: Дальневост. кн. изд-во, 1975.
В пасти огнедышащих драконов. Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1978.
Вулканы и жизнь. М.: Мысль, 1980.
Вулканизм. М.: Недра, 1985.
Жизнь вулканов. Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1988.
Душа камня и пять ее производных. Туапсе, 1988.
Мы вулкана сыны: Стихи. Миасс, 1997.
Мы вулкана сыны: Стихи. Москва, 1999.
На пути к высшему разуму. Туапсе, 1999.
Из книги Цепь Плутона (1973)
Волосы огненных фей
В кратере на чёрном вулканическом песке, засыпавшем снежник, блестит на солнце тонкая золотистая нить. А вот другая, третья Много их. Это волосы Пеле богини огня, как ее называют жители Гавайских островов. Они разные, эти волосы. Вон чёрный волос, похожий на конский. А вот целая прядь золотисто-белых волос, подобная нежному локону блондинки. Может быть здесь обитает не одна, а целый сонм огненных богинь, стеклянные волосы которых необыкновенно хрупки при обычной температуре 1000оС? И может быть, чтобы увидеть их, надо прийти сюда в полночь?
Увы, мы знаем, что эти нити результат естественного стеклянного дутья, что они вытягиваются газами в расширяющихся пустотах раскаленного вязкого шлака. Мы знаем, что огненных фей здесь в полночь не встретишь. Но мы все-таки придем сюда ночью, чтобы увидеть эффектное зрелище кратер, освещенный кипящей лавой, и как можно лучше рассмотреть явления, происходящие в раскаленном жерле и невидимые при дневном свете.
Ночь над раскаленным жерлом
Второй день питаемся только шоколадом и мандариновым компотом, но сейчас, пока мы находились в кратере, ветер немного стих, и можно спуститься в лагерь и сварить себе нормальную рисовую кашу с тушенкой. После такого плотного ужина снова, уже в сумерках, захватив с собой электрические фонарики, поднимаемся к кратеру. Сумерки сгущаются, и курчавое белое облако над вулканом становится кроваво-красным.
Наконец мы опять на вершине. Вокруг нас панорама, захватывающая дух необычной, какой-то демонической красотой. На западе под нами обледенелые склоны вулкана, в которых отражается лунный свет. Дальше сплошная пелена волнистых облаков, над которыми в черном небе с мерцающими звездами повисла половина диска луны. Справа и слева от нас в лунном свете белоснежная кромка вершины Толбачика, а прямо, в кратере, освещенный изнутри красным светом огромный ледяной колодец. Нас отделяет от него небольшое пространство, занятое снежниками, шлаками, канатными лавами. Поток красного света из глубины ледяного колодца притягивает нас, как пламя свечи мотыльков. Мы подобно лунатикам обходим препятствия и подходим к краю ледяного колодца. Его стенки, как мощные рефлекторы, отражают свет. Свет лавы отражается и поднимающимся над кратером вулканическим облаком. И, по-видимому, чем выше облако, тем дальше видно зарево над Толбачиком. Такова его разгадка.
В глубине, в раскаленном каменном колодце, кипит лава. Сейчас все происходящее там видно гораздо лучше, чем днем. Облака газов просвечивают насквозь и не мешают наблюдать за поверхностью лавы. От нее то и дело на большую высоту взметаются красные брызги, а иногда невысокие языки пламени. По-видимому, это мельчайшая раскаленная лавовая пыль вулканический пепел. Охлаждаясь, она превращается в черный дым. Оттуда, из глубины колодца, доносится шум и урчание, как из огромного кипящего котла. Ночью просвечивающие вулканические пары кажутся более безобидными, чем днем, но временами, окутывая нас, они раздражающе действуют на глаза, носоглотку, легкие.
Холодно. Отходим от края ледяного колодца, но покинуть вершину вулкана не в силах. Близится полночь, и кажется, что вот-вот в кратере появятся огненные феи со стеклянными волосами. Время идет, но феи не появляются. По-видимому, в течение очень многих месяцев все здесь остается без перемен, и золотистые волосы огненных богинь остались как следы бушевавшей в прошлом стихии. А когда она будет бушевать снова? Увы! Нам трудно ответить на этот вопрос.
Спускаемся к лагерю, унося с собой неизгладимое впечатление. Пусть ждет нас ночь без сна, полная тревоги, пусть к утру носом пойдет кровь, пусть на обратном пути дождь вымочит до нитки, но мы видели еще одну необычную и изумительную по красоте картину природы. Мы изучаем вулканы. Результаты этого изучения мы можем передать в научных статьях и популярных книжках. Но как передать впечатления и чувства, которые вызывают величественные и прекрасные огнедышащие горы и картины вулканического извержения?
Никакая фотография не способна сделать это в полной мере. Мне кажется, что даже такие большие художники, как Врубель, Сарьян и Рокуэлл Кент, не справились бы вполне с этой задачей. Как передать на полотне свист ветра, урчание и всплески лавы, грохот камней, срывающихся с отвесного ледяного карниза, и настроение, порождаемое демоническими силами природы? Может быть, средствами музыки? Может быть, это могли бы сделать Бетховен или Вагнер? Может быть. И все же, чтобы до конца ощутить величие и дикую красоту этих природных явлений и получить ни с чем не сравнимое эстетическое наслаждение, надо самому побывать на вершинах наиболее активных камчатских вулканов.
Сказка о страдании, воплотившемся в деревья
Около Карымского вулкана находилось в давние времена большое селение. Но случилось сильное извержение, и облако раскаленных вулканических газов сожгло его дотла. Все превратилось в пепел: и юрты, и люди. Ветер поднял пепел, и черная пепловая туча двинулась на северо-восток к океану, но до берега не дошла, потому что ветер внезапно прекратился. И стало тихо-тихо. И тогда пепел начал падать с неба на землю. И весь он выпал на голое, каменное плоскогорье к северу от речки Шумной. Все плоскогорье покрылось слоем пепла сожженных вулканом людей. А потом на этот пепел упали семена березы. И вырос страшный лес. Потому что каждое выросшее на пепле дерево впитало в себя ужас людей. И в стволах деревьев отразились судороги агонии. И ветви их простерты, как руки людей, взывающих о помощи. А в вершинах, кажется, навсегда застыл крик.
И вот однажды в октябре, пробираясь в знаменитую камчатскую Долину гейзеров, открытую всего лишь 25 лет назад геологом Устиновой, мы вошли в этот легендарный лес. Деревья стояли голые, неестественно изогнутые и перекрученные. Белые стволы их напоминали тела людей, окаменевших в безумных страданиях. Что послужило Данте прообразом его адского леса? Конечно, не этот каменно-березовый лес. Но когда я проходил через него, мне казалось, что я слышу произносимые деревьями Дантовы слова: Мы люди, превращенные в растения. Иллюстрация же Доре померкла перед натурой.