Родился 22 июня 1948 г. в городе Саратове в семье служащего. В 1962 г. окончил музыкальную школу, в 1966 г. среднюю, в 1971 г. Саратовский политехнический институт по специальности «Полупроводниковое и электровакуумное машиностроение».
Работал инженером-конструктором в электронной промышленности. С 1976 г. заинтересовался педагогикой, а с 1979 г. социальной психологией. С этого времени его работа была связана с проектированием новых педагогических систем и проблемами неформальных сообществ. Работал руководителем детского клуба по месту жительства, заведующим экспериментальной педагогической лабораторией, заместителем директора детского реабилитационного центра, редактором издательского отдела центра школьного краеведения.
В 1979 г. переехал в г. Туапсе.
С детства пишет стихи и песни. Некоторые песни, написанные в 1720-летнем возрасте, получили широкое признание в детской, подростковой и педагогической среде и уже более 30 лет поются в детских коллективах («Алые паруса», «Пора в дорогу, старина», «Не спеши трубить отбой» и др.). С 1967 г. стихи и юмористические произведения В. Ланцберга публикуются в многотиражной и областной прессе, песни на его стихи звучат по областному телевидению и радио.
В 19711974 гг. В. Ланцберг 4 раза становится лауреатом самого большого в стране фестиваля туристской (авторской) песни памяти В. Грушина. Получает звание лауреата в Кишиневе, Тирасполе и др. С 1974 г. он член жюри многих больших фестивалей авторской песни, в том числе всесоюзных в Таллинне и Киеве, международных в Самаре и Санкт-Петербурге, фестиваля «Дуговка» в Израиле.
В качестве исполнителя собственных песен, стихов и юмористических миниатюр по приглашению клубов авторской песни, филармоний, писательских организаций, общества «Знание» и др. объездил весь Советский Союз, США, Канаду, Израиль, Францию, Голландию, Германию.
Песни В. Ланцберга звучали в фильмах неигрового кино « И песня тоже» (Саратовская студия телевидения) и «Мы из Элисты» (Нижневолжская студия кинохроники).
С 1990 г. студии звукозаписи Казани, Москвы, Харькова, Хабаровска, Новосибирска и др. выпускают аудиокассеты стихов и песен В. Ланцберга. В 1996 г. в Москве выходят три компакт-диска его песен. Кроме того, выходит большое количество «пиратской» печатной и аудиопродукции с его стихами и песнями.
С середины 70-х гг. до начала «перестройки» произведения В. Ланцберга находились под негласным запретом. Тем не менее, именно в эти годы появилось большое количество продукции «самиздата», включающих его произведения.
Член Союза российских писателей с 2000 г.
Живет в пос. Тюменский Туапсинского района.
ОСНОВНЫЕ ИЗДАНИЯ:
Друзьям: Песни. Сочи: Сочинский клуб самодеятельной песни, 1988.
Шашечки на деке: Песни. Волгоград, ЦНТТМ и др., 1989.
Владимир Ланцберг: Песни. Пермь: Центр авторской песни, 1990.
Некислая среда: Стихи, миниатюры. Харьков: ВАК, 1995.
Условный знак: Стихи, песни. М.: Аргус, 1996.
Этюд в сумерки: Песни. М.: АПАРТ, 1996.
***
Как написать песню?
Очень просто! Для этого надо
сначала немного пожить,
не отвлекая себя посторонними мыслями,
затем немного подумать,
не отвлекая себя посторонними делами,
потом немного помучиться
всего лишь несколько
дней и ночей,
или несколько десятков
дней и ночей,
или несколько сотен
дней и ночей
и, наконец, выбрать укромный уголок,
где нет ни стола,
ни пера,
ни бумаги
и тогда
только упаси Бог брать обязательства,
или даже тихо загадывать,
или хотя бы робко надеяться
вот тогда,
быть может,
песня
придёт
сама.
СОНЕТ
Малыш, ты видишь: вот моя рука,
ладонь, что помнит дротики и луки,
на ней дорога Дней, ручей Разлуки, к которому
ты брёл издалека.
Сдержись. Я из таких ручьёв не пью.
К холмам припав горячею щекою,
ты этому недолгому покою
отдай всю неуверенность свою.
Следы часов, штрихи минут на всём.
Каких мы только троп не накрутили!
Куда ж рисунки этой паутины
мы на застывших лицах унесём?
Но ты не бойся: вот моя рука
протянута тебе через века!
ВЕРТОЛЕТЧИК
Напоследок выпью чаю.
День бездарен. Ночь глупа
Никаких даров не чаю,
просто время исчерпал.
Но завис на дальней ноте,
что почти и не слышна,
мой вчерашний вертолётик
недосмотренного сна.
Только лягу и с кровати,
из ячейки сонный сот,
он ничем меня подхватит
и куда-то понесёт.
Может, в тот вчерашний город,
где, не зная ничего,
ждёшь и ты от неба скорого
спасенья своего.
В дом, где съёжена в комочек
сердца боль, где соль в глаза.
Одиночье день-и-ночество
пустой концертный зал,
где фиаско тень успеха,
где надежда маска лжи,
где смеётся только эхо,
а уходит только жизнь
КОШАЧИЙ ВАЛЬС
Юрию Устинову
Капли по стёклам азбукой нот,
крыши органом льдин.
Светлая личность Мартовский Кот
(есть тут такой один).
Пой, мой кошан, всю ночь под окном
нежный когтюрн тоски!
Пой до июля, а там махнём
вместе на Соловки.
Только июля всё нет да нет
странен времён покой
Тёмная личность Мартовский Снег
(есть тут один такой).
Тай, мой снежок, заклинаю: тай,
в Лету себе теки!
Кончится этот дурацкий тайм
дёрнем на Соловки!
Дёрнемся сквозь буреломы былья.
Видишь, как поутру
рвётся на север стая белья
на балконном ветру!
Двинем по ветру, ну а пока
кажется мне, не зря
пробуем скрипки на чердаках,
вальсы свои зубря.
* * *
Борису Валерштейну
Пора в дорогу, старина, «подъём» пропет!
Ведь ты же сам мечтал услышать, старина, как на заре стучатся волны в парапет и чуть звенит бакштаг, как первая струна. Дожди размоют отпечатки наших кед, загородит дорогу горная стена, но мы дойдём и грянут волны в парапет, и зазвенит бакштаг, как первая струна. Послушай, парень, ты берёшь ненужный груз: ты слишком долго с ней прощался у дверей. Чужими делает друзей слепая грусть, и повернуть обратно хочется скорей. Пойми, старик, ты безразличен ей давно. Пойми, старик, она прощалась не с тобой. Пойми, старик, ей абсолютно всё равно, что шум приёмника, что утренний прибой.
А если трудно разом всё перечеркнуть, давай разделим пополам твою печаль. А я когда-то в первый раз пускался в путь, и всё прощался, и не мог сказать «прощай». Ну что ж, пойдём, уже кончается рассвет, и ты же сам мечтал услышать, старина, как на заре стучатся волны в парапет и чуть звенит бакштаг, как первая струна.
1969
* * *
Кому нужна эта весна.
ну кому?
В лужу ступил ангина.
Воротник расстегнул
пневмония.
Шапку снял
летальный исход.
Страх!
То ли дело осень:
между зонтом и калошами
как в батискафе!
А лето?
Кому оно в радость, лето?
В трамвае загляделся
ссора.
В парке прогулялся
скандал.
На пляже разговорился
развод.
Жуть!
То ли дело зима:
все толстые, все злые,
больше трех слов подряд
и не скажешь!
Ну, а осень?
Если подумать,
в ней-то чего хорошего?
По дороге листик нашёл
замечание.
За кульманом рифма пришла
выговор.
У читалки подосиновиками запахло
увольнение.
Кошмар!
То ли дело весна:
вкалываешь как зверь
только бы не на посевную!
и вся любовь.
Впрочем,
это семечки
по сравнению с зимой,
когда всё, что способно передвигаться,
подчиняется законам
фигурного катания.
Слава Богу, сам я
передвигаться уже не способен:
нога
на растяжке,
рука
на подпорке,
а голова
предоставлена сама себе
и от нечего делать
выдумывает и выдумывает
всякую чепуху
вроде этой.
1988